То, что произошло на Украине, является дирижируемым извне антиконституционным антидемократическим мятежом, нагло и активно поддерживаемым Западом вообще и прежде всего США. И если уж надо этот мятеж называть «революцией», то речь идет о «банановой революции». То есть о перевороте, который колонизатор осуществляет на подконтрольной ему территории, лишенной фактического суверенитета.

Итак, «банановые революции», перевороты... Стоп. Всё это должно обсуждаться - и будет обсуждаться - в рубрике «Политическая война». Негоже смешивать рубрики. Так что же следует обсуждать в рубрике «Концептуальная война»? Интерпретации, вот что. То есть тот концептуальный инструментарий, с помощью которого сегодня оправдываются, обосновываются («легитимируются») всё те же «банановые революции». Как этот инструментарий формировался, как он развивался в ХХ и XXI веке. Давайте это и обсудим.

Но в начале всё же несколько слов по поводу «банановых революций», подобных украинской.

Технологии «банановых революций» сначала Англия, а затем США использовали и оттачивали давно. По сути, британское властвование в Азии и американское властвование в Южной и Центральной Америке уже во второй половине XIX века были почти полностью основано на таких технологиях.

Но тогда всё было намного проще. И концептуальные изыски востребовались намного меньше. К чему изыски, если ты можешь подогнать к берегам слабой страны свои военные корабли (это называлось «дипломатия канонерок»), расстрелять из пушек неуступчивую власть, реализовать другие слагаемые политической войны. Такие, как прямая покупка и засылка на территорию непокорной страны «революционных армий», сговор с местной элитой, подкрепленный открыто проведенными через парламент крупными денежными суммами на «поддержку дружественных сил» и «защиту национальных экономических интересов» . Именно американская политика этого типа в отношении южных соседей, одним из главных инструментов которой была, якобы, защита экономических интересов корпорации «Юнайтед Фрут», и дала «банановое» название этому типу «революций».

Концептуальные изыски, они же интерпретации, оказались необходимы после Второй мировой войны и создания ООН, когда выяснилось, что «дипломатия канонерок» должна быть существенно скорректирована. Почему скорректирована?

Прежде всего потому, что в полный голос заявил о себе противодействующий глобальный субъект - СССР во главе советского блока. Советский Союз не только предъявил для этого противодействия соответствующие экономические, технологические и военные ресурсы, но и приобрел огромное политическое влияние в ООН и его Совете Безопасности - глобальном органе контроля исполнения странами-членами ООН международных правовых обязательств.

Все послевоенные годы американские попытки «банановых революций» по старым проверенным сценариям сталкивались с советским противодействием, начиная с политического уровня СБ ООН и заканчивая «непрямым» силовым отпором. Так это было в Корее, Вьетнаме, Анголе, Кубе и т. д.

И вот тут-то США и занялись концептуальной войной, она же активная разработка новых каналов, через которые в мир смогут просачиваться всё те же «банановые революции». Особо активно этим стали заниматься начиная с 60-х годов ХХ века.

Главным каналом новой концептуально-военной модели стало международное законодательство в той его части, в которой оно связано с так называемыми «правами человека» и «правами народов». О чем думала советская сторона в тот момент, когда американцы занимались этим в ООН и на других международных площадках, - неясно. Видимо, советская сторона была озабочена благосостоянием советского человека и ракетно-ядерным потенциалом СССР.

Чем это кончилось, мы знаем. Советская власть сумела создать блестящее ядерное оружие. И рухнула. Но если бы она сумела создать столь же блестящее информационно-интерпретационное оружие, это было бы невозможно. И мы бы уже жили в совсем другой и великой стране.

Усвоим этот урок и приглядимся к тому, как американцы создавали концептуальное оружие, погубившее СССР.

В 1966 г. ООН приняла «Международный пакт о гражданских и политических правах» и «Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах». Эти документы перечисляли определенный перечень прав человека в качестве международного стандарта. Который рекомендовалось - пока лишь рекомендовалось - включать в национальное законодательство.

В перечне, в частности, были свобода совести (право иметь любые убеждения), свобода слова и печати (запрет цензуры), свобода собраний, свобода союзов, свобода наук и искусств, свобода преподавания.

Однако любая из этих свобод - дает еще одну «свободу», свободу самых разных интерпретаций. Можно ли, например, запрещать преподавание идеологических основ фашизма, либо «партию людоедов», или все-таки нельзя? И неопределенность подобных интерпретаций - уже дает широкие возможности для политической игры.

А еще в тех же пактах 1966 г. было записано: «Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие... Все участвующие в настоящем Пакте государства... должны в соответствии с положениями Устава ООН поощрять осуществление права на самоопределение и уважать это право» .

Я уже писал о том, что создание положений, которые могут быть по-разному интерпретированы, - одно из главных ноу-хау постмодернистов, разрабатывающих оружие для концептуальной войны. Вводим нечто, свободное для интерпретации, и добиваемся победы своей интерпретации - так поступает враг, ведущий эту войну.

Положение, которое было введено в 1966 году, допускало широчайший веер интерпретаций. Поскольку, во-первых, принцип права на самоопределение сразу вступал в противоречие с генеральными принципами устава ООН - территориальной целостности государства и нерушимости его границ. Во-вторых, в международном праве никогда и нигде не было общепринятого определения народа, нации, этноса. Что позволяло фактически любой группе людей объявить себя «народом» и на это основании требовать хоть автономии, хоть государственного самоопределения вплоть до отделения.

Согласимся, что такой сдвиг международного права был очень сильным - причем заготовленным впрок - концептуальным ходом. Просто потому, что далее основные «ключи» к международной политике могли постепенно прибирать к рукам те, кто имеет преобладающий потенциал интерпретаций. А именно - потенциал «авторитетной экспертизы» и, главное, потенциал «авторитетных СМИ», которые донесут нужные хозяевам интерпретации, нужные трактовки любых реальных (или виртуальных - уже неважно) событий до чуть ли не каждого жителя планеты. Конечно же, общемировую систему наиболее мощных и авторитетных СМИ, а позже и общемирового Интернета - США строили прежде всего под эту задачу.

Но в то время никто еще не решался всерьез подвергать сомнению приоритет главного правового принципа ООН - принципа государственного суверенитета. А также вытекающий из него принцип верховенства национального конституционного права над любыми внешними законодательными установлениями.

Всё начало меняться - и меняться очень быстро - в позднесоветские и первые постсоветские годы.

Уже в 1989–1991 гг., в ходе распада «советского блока», прошли три «Конференции по человеческому измерению» учрежденного в 1973 г. Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ). В заключительной «Хельсинкской декларации» 1975 г. было указано, что «вопросы, касающиеся прав человека, основных свобод, демократии и верховенства закона, носят международный характер и не относятся к числу исключительно внутренних дел государств-членов СБСЕ» . И, заметим, именно с этого времени начинается главный процесс появления, трактовок - и агрессивного навязывания чуть ли не всему миру - тех «военных» концептов, которые мы всё время обсуждаем. А также увязывание этих концептов с новыми самопровозглашаемыми «военными» полномочиями международных организаций.

В 1992 г. на Совещании в Хельсинки СБСЕ объявил себя полномочным «принимать меры практического характера для предотвращения и урегулирования локальных и региональных конфликтов» . И с этого момента СБСЕ всё активнее вмешивается в конфликты в Югославии и на территории постсоветских республик.

А дальше в сферу международного права начали - самыми разными способами: через ООН, СБСЕ (в 1995 г. переименована в Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе, ОБСЕ), Совет Европы и т. д. - вводить другие положения, допускающие различные интерпретации. Это и положение о «неоправданном и чрезмерном применении силы государственной властью» , и система положений, допускающая зависимость оценки законности и справедливости проведения выборов в той или иной стране от интерпретации этих выборов, осуществляемой никем не выбранными «международными наблюдателями» .

Тем самым в ключевую систему правового регулирования международного мира и безопасности вносилось всё больше возможностей использования этих самых постмодернистских технологий «интерпретации». И это уже была проблема вовсе не философская, а острополитическая. Поскольку именно интерпретации - и «обновляемого» международного права, и происходящих в мире событий, - стали той почвой, на которой пышно расцвела так называемая «политика двойных стандартов» .

Уже в ходе «банановых революций» в Прибалтике и развала СССР (и одновременно развала Югославии) из США и европейских столиц звучал хоровой вопль о «праве наций на самоопределение». Затем этот же механизм начал всё шире применяться повсеместно. На фоне поддержанного контингентами «миротворцев» ООН геноцида сербов в Хорватии - для оправдания этнических чисток хорватских территорий от сербов. На фоне гражданской войны в Таджикистане - для оправдания террора радикальных исламистов против непокорного населения.

И, как говорится, «далее везде». В Чечне, в Сомали, в Индонезии и пр. Причем практически всегда действия законной власти по защите суверенитета, территориальной целостности и охране правопорядка объявлялись «нарушениями прав и свобод человека» , «неправомерным и чрезмерным применением силы» , а также «преступлениями против права наций на самоопределение» . А криминальные действия любых, самых «отмороженных» бандитов и террористов - «реализацией священного права народа на восстание против преступной власти, попирающей свободы и права человека» . Причем для обоснований этих интерпретаций всегда готовились нужная (нередко - грубо или тонко фальсифицированная) «картинка», нужные «свидетельства очевидцев» и нужные «аналитические выводы».

Особенно наглым, наглядным и в каком-то смысле «образцовым» стало применение «политики двойных стандартов» в Косове в 1999 г. В этом конфликте Европа (прежде всего Германия) и США страстно желали унизить и ослабить Сербию. И как единственную страну Балкан, которая в годы Второй мировой войны бросила реальный и мощный вызов фашистскому нашествию. И как единственный в балканском регионе «упрямый», по-прежнему пророссийский, анклав.

Для этого «идейные» косовские националисты вроде Ибрагима Руговы, как слишком интеллигентные, были исключены из системы американской поддержки и отодвинуты на политическую обочину. А ставка была сделана на косовских бандитов-наркобаронов вроде Хашима Тачи, Адема Демачи, Агима Чеку и т. д.

От Сербии требовали «строгого соблюдения демократических процедур» и «неприменения силы против народа, жаждущего национального самоопределения» . Косоварам позволялось при их «самоопределении» использовать любые криминальные методы. На нужную «картинку» работал весь информационный и дезинформационный аппарат стран НАТО. Системная (финансовая, политическая, информационная, военная) поддержка косовских бандитов завершилась массированной военной операцией НАТО против Сербии и привела к появлению «полупризнанного» государства Косово.

Сербия была надолго поставлена на колени. Европа получила тяжелейшую головную боль в виде затрат на поддержание минимального порядка в криминальном косовском «недогосударстве», плюс мощное внедрение косовской оргпреступности в европейские и транснациональные криминальные сети. А США вскоре получили в Косове главный приз - крупнейшую в Европе военную базу Бондстил, которая имеет далеко не сугубо военное значение. Как утверждают эксперты, Бондстил является главным транзитным пунктом переправки в Европу (и далее везде) наркопотока из Афганистана: через эту базу в ЕС попадает не менее 40 % афганского героина.

Заодно в том же 1999 г. саммит НАТО принял в свои ряды сразу несколько восточноевропейских стран, а также ввел еще одну - причем фундаментальную - международно-правовую новацию. Саммит объявил о возможности «защиты интересов стран-участниц за пределами территорий этих стран» . То есть, фактически объявил зоной своей ответственности чуть ли не весь мир.

Человеческий глаз может физически воспринимать миллионы цветов. Но все же мы воспринимаем цвета по-разному.

Цветовая слепота

Некоторые люди не могут видеть различия в цветах. Это так называемая цветовая слепота, объясняющаяся дефектом или отсутствием клеток сетчатки, чувствительных к высоким уровням света.

Основу цветовой слепоты составляет то, что человек не видит разницы между рядом цветов. Обычно такое состояние передается генетически. У мужской части населения оно встречается гораздо чаще.

Большая часть больных не в состоянии отличить оттенки красного и зеленого. В некоторых случаях к списку добавляются голубой и желтый цвета.

Распределение и показатель плотности чувствительных клеток также разнятся у людей, не страдающих патологией зрительного аппарата, что заставляет их видеть один и тот же цвет несколько по-разному.

Помимо нашего индивидуального биологического строения глаза, восприятие цвета связано с тем, как наш мозг интерпретирует информацию. Восприятие происходит главным образом в нашем мозге, и поэтому оно субъективно опирается и на личный опыт.

Что такое синестезия?

Возьмем, например, людей с синестезией, которые могут воспринимать цвета буквами и цифрами. Синестезия часто описывается как соединение чувств, при котором человек в состоянии видеть звуки или воспринимать на слух цвета. Но цвета, которые воспринимаются на слух, также различаются от случая к случаю.

Даже если квадраты A и B имеют одинаковый цвет, человеческий мозг интерпретирует их по-разному. Другим примером является классическая иллюзия обертывания Олдерсона. В ней представлены два отмеченных квадрата одинакового цвета, но человеческий мозг также воспринимает их по-разному.

Цвет как значимая категория

С момента нашего рождения мы учимся классифицировать объекты, цвета, эмоции и почти все, что имеет смысл, с использованием языка. И хотя наши глаза могут воспринимать тысячи цветов, то, как мы используем цвет в повседневной жизни, означает, что мы должны распределить это огромное разнообразие по идентифицируемым, значимым категориям.

Например, художники и эксперты в области моды используют специальную терминологию для обозначения и распознавания оттенков, которые, по существу, могут быть описаны неспециалистом в этой области.

Распознавание цветового спектра в различных культурах

Носители различных языков и представители разных культурных групп также распознают цветовой спектр по-разному. В некоторых языках, к примеру, дани, который распространен в Папуа-Новой Гвинее, и басса, характерном для Либерии и Сьерра-Леоне, для обозначения цвета используется два термина: «темный» и «светлый». «Темный» цвет переводится как «холодный», а светлый — как «теплый». Такие цвета, как черный, синий и зеленый, причисляются к категории холодных, тогда как более светлые цвета — белый, красный, оранжевый и желтый, воспринимаются как теплые.

У людей уорлпири, проживающих на северной территории Австралии, даже нет слова «цвет». У подобной культурной группы то, что мы будем называть цветом, будет описано богатой лексикой, касающейся текстуры, физических ощущений и функциональных целей.

Пять ключевых оттенков

Весьма интересно, что большинство языков мира называют всего лишь пять основных оттенков. Такие культуры, как химба, распространившиеся на равнинах Намибии, и беринмо, проживающие в Папуа-Новой Гвинее, для обозначения цвета используют только пять терминов. Так же как слова «темный», «светлый» и «красный», эти языки имеют слово «желтый», но используют общий термин для обозначения таких цветов, как синий и зеленый. Эти языки не имеют отдельных терминов для «зеленого» и «синего», но используют один термин для описания обоих цветов.

Чтобы дать ответ на вопрос, каким образом люди племени химба воспринимают цвета, психолог из Лондонского университета Жюль Давидофф посетил Намибию. Он знал, что люди, относящиеся к племени химба, не различают зеленый и синий цвета и используют язык, в котором не употребляется слово «синий». Когда представителям племени химба показали круг, включающий одиннадцать секторов зеленого цвета и один сектор синего цвета, они так и не смогли выбрать сектор, отличающийся от остальных. А те люди, которые все же заметили разницу, смогли сделать это лишь после нескольких попыток.

Отсутствие синего цвета в других языках

Например, в древнегреческом языке вообще не было слова «синий». Слово kuaneos, обозначающее синий цвет, появляется на поздних этапах развития языка греков при описании Зевса или волос Гектора.

В своих произведениях великий поэт Гомер использует палитру, включающую только пять цветов. А философ Эмпедокл высказывает убеждение, что цвета следует подразделять на четыре категории — белый, черный, красный и желтый.

Отсутствие синего цвета можно заметить и при прочтении Нового Завета или Торы. Древний японский язык применял один и тот же иероглиф для описания синего и зеленого цветов. И даже в современном японском языке можно встретить описание только что распустившихся листочков как «ярко-синих».

Единственным древним народом, который выделял синий цвет в отдельную категорию, были египтяне. Египет — древнее государство, в котором производился краситель синего цвета.

В русском, греческом, турецком и многих других языках также имеется два отдельных термина для синего цвета. Один из них относится исключительно к темным оттенкам, а другой — к более светлым.

Восприятие цветов человеком также может изменяться в течение его жизни. Греческие ораторы, которые использовали два основных цветовых термина для описания светлого и темного синего, были более склонны видеть эти два цвета как похожие. То же самое можно было наблюдать в течение долгого времени в Великобритании, где эти два цвета описаны на английском языке одним и тем же основным термином — «синий».

В разных языках по-разному интерпретируются предметы

На самом деле разные языки могут влиять на наше восприятие предметов во всех сферах жизни. В лаборатории в Университете Ланкастера ученые исследуют, как использование и воздействие разных языков меняет то, как мы воспринимаем повседневные объекты. Это можно объяснить тем, что, изучая новый язык,человек получает возможность интерпретировать мир по-разному, включая и его собственное видение и восприятие того или иного цвета.

Был на литературном вечере, посвященном произведению «Маленький принц» Антуана Экзюпери. Мой младший сын (14 лет), через полтора часа, не «выдержав потока мыслей» незаметно смылся. Видимо компьютерные завлекаловки сильнее…

Удивительно, А. Экзюпери писал эту сказку, около 10 лет. Издана она была общим тиражом более 1 млн.600 тыс. экз. Десять лет писать какую-то сказку, фантастика. Тут лишний раз пост проверить недосуг. Куда-то торопимся, спешим, зачем? Именно эти вопросы и другие начинают возникать в тебе, когда вспоминаешь «Маленького принца».
Эффект добавился сценическими чтениями отдельных отрывков произведения. Чувствовалось, что выступающие готовились, и как потом выяснилось, они в процессе двухнедельных репетиций, каждый раз, вчитываясь в текст, открывали в себе, что-то новое. Наверное, так по-настоящему и осваивают произведения. Вот говорят, есть у текстов второй смысловой ряд. У Экзюпери в «Маленьком принце», на мой взгляд, этих рядов гораздо больше. Каждый находит свой смысл.

Не буду писать все впечатления от разных частей произведения, поделюсь, что меня больше затронуло. Первый рисунок - это наша жизнь как в джунглях и если даже мы узнаём об этом (показ взрослым второго рисунка) нас это ни к чему не подвигает. Удивил сюжет, когда принц был сильно огорчён, увидев 5 тысяч роз, таких как его роза. Понятно, что своей розе он отдавал все дни…, но всё же почему огорчён? Про делового человека, сюжет один к одному с жизнью банкира, который и денег то, не то что в руки не берёт, но и не видит. Просто «балдеет» от виртуальных ноликов, после какой-либо цифры и этим живёт.

Какие необычные вопросы задаёт принц и, кажется, что принц и его планета это может быть твоя душа, которая тоже имеет подобные вопросы, но мы, как персонажи разговаривающие, с принцем не слышим и не хотим понять их смысл. "..Планету надо пропалывать от баобабов и чистить вулканы..." (что подразумевал Экзюпери под баобабами и вулканами?). Интересно, никто из персонажей не стал слушать принца и изменяться, кроме лётчика. Символика и аллегории наваливаются потоком; вода, какой-то барашек, вдруг он может съесть розу... Всё символично и навивает на различные толкования и это захватывает твою душу, и ты начинаешь переживать эти «мелкие пустяки»…
Для А. Экзюпери это не просто произведение это его путь, запечатлённый в аллегории, разгадывать которые можно бесконечно.

Вспомним его знаменитые летучие фразы; «Мы в ответе за тех, кого приручили», «Зорко одно лишь сердце, самого главного глазами не увидишь», «Хорошо там, где нас нет». Даже ради этих фраз стоит прочитать «Маленького принца» и лучше не один раз.

…На следующий день, увидев сына, я его пожурил, что он поступил бестактно, уйдя с литературного мероприятия. Вечером он меня, правда порадовал, скачал аудио версию «Маленького принца» и прослушал её. Надо знать моего сына, настоящее искусство творит чудеса, однако.

Интерпретация - это один из допустимых смыслов высказывания, поступка, события или действия. Термин «интерпретация» произошел от латинского interpretatio - разъяснение, толкование, и всегда предполагает относительность Обелюнас, Н.В. Конфликт интерпретаций текстов в аспекте оппозиции событийнойи оценочной информации(наматериале текстов российских СМИ): автореф. дис. ...канд. филол. наук. - Барнаул, 2012..

Слово «интерпретация» происходит от латинского interpretatio - объяснение, разъяснение, толкование. Практическое применение - это понятие получило в филологии античных времён и называлось аллегорическим толкованием текстов.

В средние века имела место христианская интерпретация языческих преданий (именно в это время было дано наибольшее количество расшифровок и толкований священным текстам и произведениям древнегреческих философов).

В эпоху Ренессанса были «лексикография», «критика текста», «грамматика». Последняя включала в себя риторику и стилистику. А в эпоху Реформации существовала протестантская экзегетика.

Процедура интерпретации является одним из ключевых феноменов культуры. Ее можно обнаружить в любой сфере культуры, поскольку она практически тождественна процедуре придания смысла объекту культуры. Среди множества форм процедуры интерпретации можно выделить в качестве наиболее характерного образца акт речевого общения, в котором слушатель производит интерпретацию слов говорящего.

Особенно наглядным этот процесс является в том случае, когда производится перевод смысла высказывания с одного языка на другой. Среди других форм интерпретации наиболее характерными являются: перевод содержания научных высказываний с языка одной научной теории на язык другой теории, придание смысла феномену одной культуры (особенно, исчезнувшей) в рамках представлений другой культуры, придание смысла историческому событию путем «перевода» его на язык современных исторических представлений Спирова Э. М. Идолы сознания на пути к пониманию // Знание. Понимание. Умение. - М. : Изд-во Московского гуманитарного университета. -2011. - № 1. - С. 48-53..

Применимо к разному контексту интерпретация имеет несколько отличные друг от друга значения:

В исторических и гуманитарных науках - толкование различных текстов, которое направлено на понимание их смысла.

В философии, логической семантике, математической логике - определение значений выражений формального языка.

В математике - построение моделей для систем исчислений.

В герменевтике - деятельность мышления, состоящая из расшифровок скрытого смысла и альтернативных уровней значения.

В искусстве - индивидуальное исполнение какого-либо литературного или музыкального произведения, драматической роли, трактовка режиссёрского сценария.

В литературе - раскрытие смысла произведений в особых культурно-исторических ситуациях их прочтения.

Например, в историко-гуманитарных науках она направлена, в первую очередь, на истолковании текстов, на понимание их смыслового содержания. В философии (на начальном этапе изучения) интерпретация призвана объяснять, переводить сложные сентенции на более понятный язык.

Особенно ярко проявляет себя интерпретация в политике. Один и тот же закон или статья закона по-разному, с учетом определенной точки зрения, интерпретируют представители разных партий и течений. То же самое происходит и в юриспруденции - закон один, а прокурор и адвокат могут его совершенно по-разному интерпретировать.

Впрочем, и в искусстве интерпретация обнаруживает себя очень показательно. Так, толкование (читай: интерпретация) роли актерами или музыкальной пьесы пианистами является индивидуальной и достаточно личной трактовкой, определяющей взгляд исполнителя, и не всегда совпадающей с замыслом автора. Точно так же один рисунок, шарж или художественное полотно может видеться (интерпретироваться) разными людьми совершенно по-разному.

По-своему «ведет» себя интерпретация в психологии. Например, психоаналитические интерпретации представляют собой толкования аналитиком пациенту его снов, отдельных симптомов его душевного состояния или его ассоциаций. Такие разъяснения либо подтверждают, либо опровергают те значения, которые им дает сам пациент.

Например, он может считать, что самопроизвольное подергивание конечностей является наведением на него порчи, тогда как психоаналитик пояснит, что эти симптомы могут быть следствием долгой тяжелой физической работы, и черная магия тут не причем.

В данном случае интерпретация является центральным этапом такого процесса, как техника психоанализа (начальный этап - обнаружение проблемы, следующий за ним - проработка, центральный - толкование, или интерпретация).

В социально-гуманитарных науках применяются две основные процедуры познания: объяснение и понимание (интерпретация).

Объяснение - это процедура разъяснения сущности конкретного социального факта, подведение его под некоторое обобщение, закон (объяснение поступка человека осуществляется через приведение причин, мотивов, факторов, обусловивших такое поведение).

Объяснение, как правило, имеет монологический характер, в нем участвует один человек. Оно отвечает на вопрос «Почему это так происходит». Объяснение чаще является функцией естественно-математических наук, реже - социальных наук.

Интерпретация (понимание) - это процедура истолкования смысла какого-то знака или текста. Интерпретация, как правило, имеет диалоговый характер, в нем участвуют несколько человек. Она отвечает на вопрос «Что это такое». интерпретация герменевтика личностный авторский

Интерпретация - это основной метод социально-гуманитарных наук. Она необходима в социально-гуманитарных науках, так как тексты, как источники познания, имеют множество смыслов, которые раскрываются постепенно, в процессе исследования.

Смысл - это значение, которое придано автором определенной системе знаков. Он бывает прямой и косвенный, раскрывается в коммуникации людей. Смысл текста может быть понят, если текст будет рассматриваться: - в контексте жизни, - в соответствии со «здравым смыслом», - в соответствии с правилами языка, - с учетом наличия «языковой игры» между людьми, - в случае излечения языка от многозначности Шпет Г. Г. Явление и смысл. Феонменология как основная наука и ее проблемы // Избранные труды / сост., вступ. ст. и комм. Л. Г. Березовая. -М. : Росспэн, 2010. - С. 524-677..

Существует три основных типа интерпретации: понимание языка в диалоге; понимание текста на иностранном языке; понимание художественных образов, символов в искусстве, науке. Социально-гуманитарные науки изучают тексты, в которых отражена социальная реальность.

Текст - это любая знаковая система, которая способна быть носителем смысловой информации и имеет языковую природу. Текст - это также система знаков, которая последовательно и связно описывает социальное действие человека. Тексты являются предметом изучения герменевтики.

Герменевтика - это наука о правилах понимания и интерпретации знаковых систем, текстов.

Герменевтика предполагает постижение смысла при следующих обстоятельствах:

• а) переводе - сохранение смысла при переводе с одного языка на другой;
• б) реконструкции - воспроизведении смысла в контексте прошлой эпохи;
• в) диалоге - появлении нового смысла в процессе общения.

Герменевтика при изучении текста предполагает следующее: проникновение в духовный мир автора текста («вживание» в жизнь автора); постижение контекста, в котором творит автор (изучение эпохи, в которой создан текст); анализ аудитории, на который рассчитан текст (исследование групп людей, на которых ориентировался автор); учет личностных характеристик интерпретатора текста (интерпретатор является активным субъектом и привносит в первоначальный текст - свое видение реальности) Степин, В. С. История и философия науки: учебник для системы послевузовского профессионального образования / В. С. Степин; Ин-т философии РАН, Гос. акад. ун-т гуман. наук. - Москва: Академический Проект: Трикста, 2012. - 423 с.

Большую роль в интерпретации играет личностное переживание интерпретатором авторских текстов, которые могут быть постигнуты только при его сопереживании автору.

Как видно, предлагается множество определений. И применимы они к совершенно разным сферам интеллектуальной деятельности человека. Но все они в широком смысле понимания являются объяснением, истолкованием, переводом на более простой и понятный язык. Тоесть это смысл, а также совокупность значений, придаваемых элементам (отдельным или всем) некоторой теории.

Таким образом, интерпретацию в широком смысле этого слова можно охарактеризовать как разъяснение, дешифровку одной системы (фактов, текстов, явлений и т.д.) в другую, более конкретную, наглядную, понятную или общепринятую. Так учитель литературы растолковывает ученикам произведения, написанные древними греками.

В специальном же, так сказать, строгом смысле слова, интерпретацию можно определить как установку систем объектов, которые составляют предметный круг обозначений базовых терминов исследуемого явления, текста, события, высказывания и которые удовлетворяют требованиям истинности, верности их положений. В этом ракурсе интерпретация представляет собой процедуру, обратную формализации.